были по любому поводу из жизни народа. На свадьбе до самого отъезда из дома причитывала невеста, а если она не умела этого делать, за нее причитывала какая-нибудь родственница или специально приглашали плачею: невесте оставалось только всхлипывать и с плачем падать на лавку. Причитания невесты — слезная и мятежная поэзия. Найдены сильные слова для выражения беззащитности, отчаяния, страха, сожаления о минувшей поре красного девичества: Мое сердце испугалося. Резвы ноженьки подогнулися. Бели рученьки опустилися. . . В устах речь иомсшаэся. Золотые ключи от замков, которыми замкнули девичью свободу, теряли где-то в синем море, и никому не достать было их с морского дна.
Причитания-плачи звучали ив только на свадьбе. Причитали на похоронах, при отъезде в дальнюю дорогу и особенно много — при проводах рекрутов в царскую службу. Плачем встречал народ саму весть о наборе солдат. «Стон стоял по русской земле...» —писал знаменитый собиратель «завоешшх» плачей Елпидифор Барсов, почти повторив слова Н. Л. Некрасова из «Коробейников» о войне: Весь народ повесил голову, Стон стоит но деревням '■
Причитания по рекруту-новобранцу были похожи на похоронные плачи: в старину служили двадцать пять лет — уходили молодыми, приходили старыми. Молодых парней навсегда отрывали от родной семьи: отслуживший свой срок часто не заставал родителей в живых. Сказал о «завоеных» плачах, что зтот «ценнейший материал» характеризовал отношение народа к государевой службе, царским чиновникам. В причитаниях проклинали «проклятую старую военщину — муштру, уничтожавшую человека»
2. Рекрутские причитания получили развитие и широчайшее распространение в России в послепетровское время вместе с организацией регулярной армии и появлением ее спутника — солдат¬чины. Чуткая к общественному бедствию поэзии «завоеиного» плача нашла продолжение в фольклоре позднего времени.
